Великий Пост завершается в Церкви двумя лучезарными, праздничными днями, лучше сказать – неким двуединым, двухдневным праздником. Это Лазарева суббота (в 2018 году — 31 марта) – день, когда вспоминаем мы воскрешение Христом его умершего друга Лазаря, и – Вербное воскресенье (1 апреля), когда мы празднуем торжественный вход в Иерусалим, совершенный Христом за шесть дней до предания его на страдания и крестную смерть. Словно прежде, чем вступить в печаль и тьму этих страстных дней, прежде чем еще раз стать свидетелями страданий Христовых, являет нам Церковь подлинный смысл вольной Христовой жертвы, спасительной Его смерти.
Христос был далек от Иерусалима, когда умер Лазарь, и только спустя четыре дня пришел Он в Вифанию и встретился с сестрами Лазаря Марфой и Марией и с плачущими и скорбящими его друзьями. И вот в Евангелии от Иоанна подробно рассказывается об этой встрече (Ин.11). Сначала разговор с Марфой и Марией. Обе говорят Христу: Господи! Если бы ты был здесь, не умер бы брат мой (Ин.11:21, 32). И Христос отвечает: Воскреснет брат твой! (Ин.11:23). И все же, несмотря на этот ответ, когда увидел Он сестер плачущих и пришедших с ними плачущих иудеев, Он Сам,– пишет евангелист Иоанн,– восскорбел духом и возмутился (Ин.11:33). И вот подходит Он к могиле и Сам плачет, и окружающие говорят: смотри, как Он любил его (Ин.11:36). Христос приказывает снять камень, лежавший на гробнице. И когда сняли камень, Он, по словам евангелиста, воззвал громким голосом: Лазарь! Иди вон… И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами (Ин.11:43-44).
В чем смысл этого события, которое так светло, так радостно, так победно празднует Церковь в Лазареву субботу? Как совместить печаль, слезы Христа и эту силу воскресить мертвого? Всем своим празднованием Церковь отвечает на этот вопрос: Христос плачет потому, что в этой смерти своего друга Он созерцает торжество смерти в мире, смерти, которой Бог не сотворил, но которая воцарилась и царствует в мире, отравляя жизнь, претворяя всю ее в бессмысленное чередование дней, неумолимо стремящихся к пропасти.
И вот этот приказ: Лазарь, иди вон! Это чудо любви, торжествующей над смертью, это вызов смерти, это – объявление ей войны Христом, это утверждение, что разрушена, умерщвлена должна быть сама смерть. И для того, чтобы разрушить смерть и ее тьму, сам Христос – и это значит Сам Бог, сама любовь, сама жизнь – сойдет во гроб встретиться со смертью лицом к лицу, и разрушит ее, и дарует нам вечную жизнь, для которой создал нас Бог. И на следующий день вступает Христос в Иерусалим. Но вступает не так, как Он вступал часто и раньше: неузнанный, неизвестный, непризнанный. Нет, теперь Он, Который никогда не искал ни власти, ни славы, Сам как бы готовит свое торжество. Он приказывает своим ученикам привести молодую ослицу. Он садится на нее и вступает в город, предшествуемый толпой, детьми с пальмовыми ветвями в руках. И эта толпа и эти дети приветствуют Его древним приветствием, с которым обращались только к царю: Осанна! Благословен приходящий во имя Господне! Осанна в вышних! И потрясся весь град,– пишет евангелист (Мф.21:9-10). Эта толпа, эти пальмовые ветки, это гремящее царское приветствие, эта ликующая радость – что значит все это? И почему каждый год мы вспоминаем это событие с такой же радостью, словно мы сами стоим на улице святого города и ждем, и встречаем, и ликуем, и повторяем все те же слова, все то же вечное Осанна? Это значит, что, пускай только в одном далеком от всех нас городе,– но Христос был царем, царствовал, был признан народом как царь! Да, Он учил о царстве Божьем, о будущем Своем воцарении. Но вот в тот день, за шесть дней прежде Пасхи, Он явил Свое царство на земле, открыл его людям, призвал их, а с ними и всех нас, стать гражданами этого царства Христова, подданными этого смиренного царя, царя без земной власти и без земного могущества, но всесильного любовью.
Мы живем в мире, в государствах, отрекшихся от Бога, занятых только самими собой, дрожащих за свою власть, силу, могущество, победы. И почти нет в этом мире места Божьей любви, Божьему свету, Божьей радости. Но вот, в этот единственный день в году, когда стоим мы в переполненных храмах и поднимаем вербу, и гремит опять это царское Осанна,– мы говорим себе, и говорим миру, и свидетельствуем: не умерло, не погибло, не исчезло с лица земли царство Христово, так ярко засиявшее в тот день в Иерусалиме. Мы говорим Богу: Ты еси един Господь, Ты наш единый царь, и мы знаем и верим и утверждаем, что победит оно, это царство Твоей любви, Твоей победы над грехом, над злом и над смертью, и что радости этой веры никто не отнимет от нас. Пускай полагают люди все свои надежды на силу и насилие, пускай верят только в пушки, в тюрьмы и в страх. Пускай мучают других людей. Нет, не устоит это царство насилия, зла и лжи. Рухнет, как рухнули все прежние царства, как исчезли все прежние властелины. А твое Господи, царство пребудет. И настанет время, когда любовью своей Ты утрешь всякую слезу с глаз наших, растворишь в Своей радости всякое горе, пронзишь светом вечности созданный Тобою мир.
В Вербное воскресенье мы знаем, что после этого торжества Своего Христос начнет восхождение к страданьям и к смерти. Но свет, зажегшийся в этот день, будет освещать и эту бездонную тьму. За крестом и смертью взойдет заря неизреченной пасхальной радости. Вот смысл и сила этих удивительных дней, когда, завершив пост, мы готовимся следовать за Христом к Его вольной страсти, к Его победному снисхождению в смерть, к Его преславному воскресению в третий день.

Протопресвитер Александр Шмеман. «Воскресные беседы»

(29)